Формат: 12,3 * 18,8см.; 273 стр.
Экземпляр в мягких двухцветных издательских печатных обложках.
Содержание: Автобиографические заметки. - Рахманинов. - Репин. - Джером Джером. - Толстой. - Чехов. - Шаляпин. - Горький. - Его Высочество ( Принц Петр Александрович Ольденбургский ). - Куприн. - Семеновы и Бунины. - Эртель. - Волошин. - " Третий Толстой ". - Маяковский. - Гегель, фрак, метель. - Нобелевский дни.
Первое прижизненное издание " Воспоминаний ".
Становясь очевидцем происходящих в обществе перемен, человек должен подходить к их интерпретации с холодной головой. Это очень трудно сделать, если в результате произошедшего ты остался без родины на чужбине, не зная какое место назвать своим домом. Ещё труднее написать об этом спустя долгое время. Касательно воспоминаний Ивана Бунина всё оказалось значительно проще - им были объединены заметки разных лет, сведённые под одной обложкой. Начиная с предков и незначительных эпизодов становления, Бунин далее делится с читателем очерками о людях, оставивших след в его душе и имевших огромное значение для общества вообще. Есть среди портретов знаменитые писатели, вроде Чехова, Куприна, Горького, Маяковского, Толстого Третьего, Джерома К. Джерома, так и не таких ярких мастеров пера, как Его Высочество Пётр Александрович Ольденбургский, романтик большевизма Волошин и Эртель, заслуживший много лестных слов от Льва Николаевича Толстого. Примечательными вышли воспоминания о художнике Репине, композиторе Рахманинове, певце Шаляпине.
Обо всех не расскажешь. Для этого не хватит времени и должной усидчивости. Да и достойны ли люди чести заслужить оценку отдельно взятого человека, какими бы гениями они не являлись при жизни? Нужно совершить нечто этакое, дабы появилось желание о них черкнуть хотя бы пару строк. Иван Бунин не стремился ограничивать желание самовыражаться, отдавая предпочтение затяжному полёту мысли, чтобы припомнить все важные детали. Мало кто удостоился положительного отзыва, чаще получая солидную порцию критики. Бунин мог их любить всем сердцем, но не давал себе права приукрашивать действительность. Оттого-то и приходят в восторг потомки от его обличающих выражений касательно непотопляемых авторитетов, часть славы которых крылась за обстоятельно выверенным эпатажем.
Например, чем примечателен для Бунина Маяковский? Конечно, обидно, если из твоей тарелки, да ещё без спросу, кто-то ест. Пусть им будет хоть прославленный футурист и обладатель высокого роста, нашедший отклик в сердцах людей задолго до прихода к власти большевиков. Маяковский был экспрессивен и брал харизмой. И вот он ест из тарелки Бунина, и ест из тарелки Горького, не делая особых различий. Гордый собой, не видя в подобных манерах предосудительного, Маяковский мог встать на стол и произнести речь в присущем ему стиле. Происходящее так и предстаёт перед глазами читателя, будто Маяковский и из его тарелки ест. Выходка Маяковского произвела сильное впечатление на Бунина. Всё остальное, связанное с этим писателем, уже не будет представлять прежнего интереса. Маяковский, " нахальный, со ртом как у жабы ", " самый низкий, самый циничный и вредный слуга советского людоедства ", горел ярко и сгорел быстро.
Пролетарскому писателю Горькому Бунин уделил в мемуарах немало ехидного внимания. Особо подчёркивал лукавство и притворство того. А ещё обвинял в намеренном коверкании речи. И в откровенном графоманстве, мол писал Горький немыслимо много и очень плохо. И в тщеславии: Максим позировал для всяких портретов всегда с готовностью и так часто, как только мог. И простонародность свою он, по мнению Бунина, подчёркивал специально. " Он вообще ни минуты не мог побыть на людях без актёрства, без фразёрства… и всякой прочей гомерической лжи; был ненормально глуп в своих обличительных писаниях ".
Не умаляет Бунин даже заслуг Чехова, уважая его как личность, но с сомнением относясь к творчеству. В самом деле, какая может быть прелесть в вишнёвом саде, а в чём логичность наполнения пьес? Дескать, ничего не понимал внук крепостного крестьянина в том, что такое помещичья усадьба, и как был в реальности устроен сад при ней. Да и настоящих аристократов он, похоже, толком не видел... А о " Дяде Ване " - " неестественно, а потому и нехудожественно. Читать просто невыносимо ". Замечательное место есть в воспоминаниях о Чехове: " Однажды я пожаловался Антон Павловичу на жизнь, судьбы России и экзистенциальную тоску, а Чехов сказал: " Водки меньше пейте! "
Крайне любопытны воспоминания Бунина, посвящённые Алексею Толстому, прозванного им Третьим, чтобы читатель твёрдо мог его отличить от Льва Николаевича и Алексея Константиновича, написавшего " Князя Серебряного " и одного из вдохновителей проекта под именем Козьмы Пруткова. Казалось бы, пресоветский писатель с тщательно выверенной биографией, вызывающей огромные сомнения в благородном происхождении, должен вызывать явные антипатии у Бунина, но отчего-то они были немного дружны, находясь в переписке на протяжении долгих лет, иногда встречаясь. Его отношение к Третьему Толстому ( или верблюжьей морде ) можно выразить следующей фразой: " Алёшка, хоть ты и сволочь, мать твою! - но талантливый писатель. Продолжай в том же духе ".
Закрывает " Воспоминания " очерк об одном из самых радостных в жизни Ивана Алексеевича Бунина дней - награждение Нобелевской премией по литературе. Не имея возможности путешествовать, поскольку имел существенные ограничения для передвижения в виду отсутствия гражданства, он с воодушевлением принял такое признание заслуг. Мельчайшие подробности того дня, включая полный текст его благодарственной речи, читателю доступны и в наши дни. Снова перед глазами воссоздаётся картина награждения шведским королём и банкет в окружении царственных особ.
Прошлое уходит: гложут обиды, жизнь прожита и по другому её не пережить. Впереди смерть и память последующих поколений. У них будет собственная история, но и им предстоит жить с обидами, смиряясь с действительностью или действуя ей наперекор. Всё равно будет мучительно больно. Пусть судят о былом другие. Им никогда не ощутить того, что чувствовали жившие до них люди.
Очень редкая эмигрантская книга воспоминаний И.А.Бунина. Хорошая сохранность.
Фотографии издания "Воспоминания". И.А.Бунин. Париж, Книгоиздательство Возрождение , 1950г.
